|
Garshin.Ru |
|
Пишите |
|
Лексиконы |
|
|
|
|
|
|||||||||
Термин грамматология - относительно недавний; его употребляют в работах, которые исследуют письменный язык и речь с точки зрения семиотики. Более часто используется термин письмо [графика] — как обозначение самого предмета изучения, а также как название науки о письме и письменной деятельности (технике письма и письменной речевой деятельности). Грамматология (графемика, грамматография, алфабетистика, филография; от греч. γράμμα «буква», λόγος «учение») – семиотическая дисциплина, наука о письме, письменных системах, генеалогии письма и о его развитии и перспективах; особая познавательная дисциплина, призванная изучать роль широко понимаемого понятия «письмо» в культуре. Поскольку есть виды письма, лишь косвенно связанные с языком, грамматология в целом не входит в языкознание [как и семиотика]. Термин впервые применил И. Гельб, развил Ж. Деррида [слишком занудно и, больше, семиотически]. В строгом смысле, общая наука о письменности появилась в 18 в., хотя ее начатки можно найти еще у Платона и Аристотеля. Грамматология, соприкасаясь с областями естествознания, способна дополнить наши знания о происхождении жизни. Так, например, улавливается глубинное строение алфавита с генетическим кодом (актуальной становится дилемма: является ли способность к письму врожденной, существует ли «ген письма»?), а сами графемы − с фрактальными или кристаллическими структурами. Процесс зарождения знаков (семиозис) некоторые исследователи пытаются увязать с проблемой физического вакуума и созданием вероятностной математической модели письма. Существует задача − «оцифровать» все богатство существующих письменностей мира (в Юникоде) и создать механизм классификации всего «массива знаков» (письменные системы в этой связи представляются интегралом, а отдельные графемы − дифференциалами). [Не только философы и семиотики бывают заумными, но еще и естествоиспытатели] Поскольку оснаватель грамматологии Ж. Деррида рассматривает письмо как культурное явление и с философской стороны, именно науку письма как средства коммуникации будем называть другими синонимами - графемикой или филографией |
Разделы страницы о письмознании:
Письмо - это система долговременных условных знаков, обычно визуальной природы, предназначенных для фиксации речевых произведений на том или ином материальном носителе с целью их последующего восприятия. В приведенном определении оговорен ряд существенных признаков письма:
Существуют еще два важных признака, которые обычно присущи письму, но не являются, тем не менее, ни необходимыми, ни достаточными для его определения.
В грамматологии – науке о письме – традиционно противопоставлялись два основных вида письма: алфавитное и идеографическое, иногда называемое также иероглифическим. Различие между ними заключается в том, что означаемым знаков алфавитных письменностей являются звуковые элементы языка безотносительно к их значению – звуки (в идеале фонемы) или слоги (в этом случае принято говорить о слоговом письме, которое, однако, нередко именуется слоговой азбукой или слоговым алфавитом), тогда как означаемым знаков идеографических письменностей считаются смысловые элементы безотносительно к их языковой форме – понятия и идеи.
Знаки идеографического письма в соответствии с традицией называются пиктограммами и идеограммами.
Пиктограммы и идеограммы нередко использовались совместно. Рисуночное письмо равнинных индейцев Северной Америки и рисунки австралийских аборигенов на песке или на коре дерева относятся именно к такому смешанному типу. Пиктограммы и идеограммы часто становятся в высшей степени условными и стилизованными, теряют большую часть своего явно изобразительного внешнего облика и образуют весьма сложную систему знаков.
Число фонем и слогов в языках мира исчисляется, соответственно, несколькими десятками и несколькими сотнями, тогда как число даже наиболее стандартных и распространенных понятий – десятками тысяч. Следствием этого является различие в числе знаков, используемых в алфавитных и идеографических письменностях.
Более детальное исследование как истории письма, так и устройства идеографических письменностей привело к пересмотру этой простой классификации. Широкое распространение получила более сложная схема, предложенная выдающимся теоретиком грамматологии И.Е.Гельбом, в которой различаются исторически упорядоченные этапы:
Возражения Гельба против понятия идеографии были обусловлены желанием максимально отчетливо противопоставить семасиографические предписьменности и фонографические собственно письменности, тогда как термины «идеография», «идеограмма» и «пиктограмма» употреблялись (и в значительной мере продолжают употребляться поныне) применительно как к предписьменностям, так и к словесно-слоговым собственно письменностям. В последних означаемыми знаков являются, согласно Гельбу, вовсе не понятия или идеи, а слова, несомненно являющиеся элементами языка, и рисуночный облик иероглифов (обусловленный их происхождением из пиктографических протописьменностей) этому не противоречит. Письменные знаки, обозначающие слова, получили название логограмм. Более того, практически во всех засвидетельствованных в истории иероглифических системах письменности имелись и знаки, использовавшиеся для записи частей слова, обычно слогов, т.е. силлабограммы.
Возражая против понятий идеограммы и идеографии, Гельб поставил под сомнение тезис, в соответствии с которым в современных алфавитных письменностях имеются некоторые идеограммы – цифры и обозначения с их помощью чисел, знаки типа №, #, $, %, & и нек. др. По его мнению, это логограммы, обозначающие слова номер, доллар, процент, и и т.д., а вовсе не соответствующие смыслы. Полностью согласиться с этим тезисом трудно, поскольку, признавая, например, цифры и числовые записи не идеограммами, а логограммами, мы вынуждены будем считать, что, например, означаемое цифры 3 различно в разных языках, что противоречит интуиции. Более того, сам Гельб вынужден признавать, что какое-то количество подлинных идеограмм в развитых алфавитных письменностях все-таки имеется, например знаки ® , *, или «», имеющие названия, но не имеющие общепринятого чтения и могущие передавать различные смыслы; кроме того, преимущественно идеографическими являются так называемые метаграфематические средства построения письменного и особенно печатного текстов.
Существуют, таким образом, два основных способа графической передачи сообщения. Один состоит в том, чтобы с помощью пикто- и идеограмм представить содержащиеся в сообщении идеи в непосредственной форме, т.е. непосредственно обозначить смысл сообщения. Такой способ графической передачи сообщения характерен прежде всего для протописьменностей, хотя отчасти представлен и в собственно письменностях. Другой способ состоит в использовании тех или иных графических знаков – в том числе и пиктограмм – для представления формальных элементов того языка, на котором выражено данное сообщение, а сами идеи при этом передаются, таким образом, опосредованно – через их языковое представление. Результатом является письменность в собственном смысле слова. Соответственно, существуют и два вида пиктограмм – такие, которые непосредственно представляют идеи и являются поэтому разновидностью идеограмм, и такие, которые представляют элементы языка – звуки, слоги и слова – и являются поэтому знаками собственно письменности.
Восприняв идеи Гельба, грамматология, тем не менее, продолжает принимать во внимание и традиционное членение на иероглифику и алфавит.
Образцы протописьменности, относящиеся к доисторическим и более поздним временам, встречаются в мире повсюду, причем самые древние из тех, что дошли до нас, сохранились благодаря тому, что были высечены на скалах. Эти формы письма бытовали и бытуют в основном у тех народов, у которых не было или до сих пор нет собственно письменности. Существуют два основных типа протописьменности: описательно-изобразительное и опознавательно-мнемоническое протописьмо (оба термина принадлежат И.Гельбу).
Этот тип протописьма используется для самых различных целей. Среди многих видов сообщений, передаваемых с его помощью, – отчеты об охоте и военных походах, знаки-предостережения, письма-прошения и описания ритуалов. Сообщение предстает в виде рисунков, подчас весьма стилизованных, с изображением людей, животных и предметов, упорядоченных в соответствии с некоторыми общепринятыми условностями, так что его значение бывает понятно каждому, знакомому с этими условностями, которые, конечно, у разных народов разные. Например, идея о том, что некое событие происходило в течение трех дней, у одного народа может выражаться с помощью картинки, воспроизводящей три солнца, помещенных над рисунком данного события. У народа другой культурной группы та же идея может быть выражена посредством рисунка с изображением участника этого события, держащего три пальца кверху. Что касается степени стилизованности рисунков, то следует заметить, что у американских индейцев все лица, принадлежащие к одной и той же культуре, стремились в своих рисунках к единообразию, тогда как у африканцев велика доля индивидуальной вариативности.
В качестве примера описательно-изобразительного протописьма можно привести наскальный рисунок на берегу озера Верхнего с описанием военного похода в заозерье. Наверху изображены пять каноэ с 50 вертикальными насечками вдоль их верхних бортов; это означает, что в этих каноэ плыли всего 50 человек. Сверху первого каноэ нарисована водяная птица, символизирующая тотем предводителя похода. Три солнца с тремя дугами над ними, обозначающими небо, указывают на то, что плавание длилось три дня. Изображение черепахи символизирует успешное окончание плавания. Потом следует изображение всадника, что, однако, не означает, что отряд далее передвигался верхом, но в символической форме сообщает, что он двигался быстро. В нижней части рисунка воспроизведены различные животные, символизирующие храбрость, силу и хитрость.
Он часто используется для того, чтобы напомнить адресату сообщения о чем-то, что ему уже известно. У этого способа есть много разновидностей. Среди изготовителей всевозможных предметов принято использовать особые опознавательные метки, по которым можно определить, кем произведен данный предмет. С древнейших времен такие метки ставились на гончарные изделия, кирпичи, кремневые орудия и на многое другое. Примерами этого типа протописьма являются гербы на геральдических щитах и клейма на домашнем скоте. У американских индейцев родовые имена часто воспроизводились в виде рисунка тотемного животного данного рода. Исполнителям обрядов помогали списки подлежащих совершению ритуалов, где каждый ритуал изображался, в порядке его очередности, рисунком, который легко опознавался исполнителем. Таким же образом были составлены и списки песен. Даже поговорки могут опознаваться с помощью этого способа; например, у африканского народа эве есть поговорка «Нитка следует за иголкой», что означает «каков отец, таков и сын» и символически изображается через рисунок нитки и иголки. Ацтеки Центральной Америки использовали оба типа протописьма в виде очень изощренных рисунков, передававших весьма сложные и пространные сообщения и фактически содержавших, правда, редко и спорадически, элементы фонетического письма.
Возникновение этих элементов можно проиллюстрировать на следующем искусственном примере. Пусть достигнута договоренность, что значок будет обозначать слово sun ('солнце') и только это слово, а не day 'день', heat 'жара' или light 'свет', как это могло быть с идеограммой. Такому точному знаку можно было бы легко придать и другие возможности употребления. Так, его можно использовать для записи (созвучного со словом sun) англ. слова son 'сын' или для записи (также созвучного с ним) первого слога слова sundry 'различный, разный, разное'. Подобным же образом, значок, по договоренности означающий pan 'сковородка', может служить не только для обозначения этого предмета посуды, но также для записи первого слога нескольких десятков слов, начинающихся со слога pan, типа pantry 'кладовая' или Pan-American 'Пан-Американ', а также для записи последнего слога слов типа marzipan 'марципан'. Такое письмо называется логографическим, т.е. «записывающим слова», а фактически также и элементы слов, и принцип его устройства хорошо знаком всем по ребусам. Ребусные написания встречаются во всех языках мира, однако они очень редко приводят к образованию последовательно фонетического письма. Тем не менее принято считать, что собственно фонетическое письмо возникло именно оговоренным выше способом.
В том или другом виде логографическое письмо появилось независимо у нескольких разных народов, из которых особенный интерес представляют древние египтяне, чье письмо принято называть иероглифическим, древние китайцы и много позже – народы группы майя на Юкатанском п-ове в Мексике. Древние жители Месопотамии также создали систему такого типа, состоящую из символов клиновидной формы и потому называемую сейчас клинописью, но не исключено, что месопотамская клинопись создавалась под сильным египетским влиянием.
Собственно письменность представляет собой графический способ опосредованной передачи идей сообщения путем воспроизведения звуковых элементов языка, на котором выражены эти идеи. Изобретение настоящего, подлинного письма как визуального отображения языка следует отнести к величайшим достижениям человечества. Когда и как в точности произошла эта революция – т.е. изобретение способа графической передачи речи как носителя идей вместо графической передачи идей без соотнесения их с речью – неизвестно.
Важнейшие системы письма в собственном смысле слова, в которых используются логограммы (а в традиционной терминологии – пиктограммы и идеограммы), одновременно являются и самыми древними. Знаки в этих наиболее ранних системах письма выполняют две основные функции: некоторые из них заменяют собой целые слова, другие – только слоги или части слогов. Иначе говоря, некоторые слова записываются с помощью одного знака или небольшой группы знаков, которые используются только для этих слов, а другие слова записываются с помощью знаков, обозначающих слоги или части слогов (слоговых знаков, или силлабограмм) и не связанных напрямую со словами, которые состоят из этих слогов. Именно поэтому такие системы письма и называются словесно-слоговыми.
Очевидно, что силлабограммы произошли от логограмм. По-видимому, почти все знаки, используемые в словесно-слоговом письме, изначально были пиктограммами. В египетском и иероглифическом хеттском письме даже те из знаков, что со временем стали обозначать чисто фонетические элементы, сохраняли свой рисуночный характер в течение всего срока своего употребления, но в других системах письма пиктограммы быстро превращались в чисто условные начертания, в которых в большинстве случаев сейчас уже невозможно распознать какую бы то ни было картинку.
Самые ранние из известных нам систем письма – это: шумерская клинопись, египетская, иероглифическая хеттская, китайская, протоэламская, протоиндийская и критская. Возможно, существовала еще одна словесно-слоговая система – у индейцев майя в Новом Свете.
Науке известен ряд других письменностей предположительно или несомненно словесно-слогового типа, это:
Две последних письменности в основном дешифрованы: тангутская – Н.А.Невским, Т.Нисидой и М.В.Софроновым, хеттская – Х.Боссертом, О.Форрером, Б.Грозным, П.Мериджи и И.Гельбом; про первые две письменности практически ничего не известно.
Грамматология – по замыслу Ж.Деррида – изучение «письма» как основания всей западной мысли и культуры. Использование этого термина за пределами традиционной науки о видах письменности, по-видимому, подсказано И.Гелбом. Грамматология возникает в определенный момент развития познания и неизбежно находится под властью «логоцентрической» метафизики («логия»), но постоянно пытается от нее освободиться (стать «грамматографией», т.е. не «наукой о письме», а «письмом о письме»), и это противоречие остается неразрешимым.
Вся западная цивилизация, по Деррида, возникла и развивалась под знаком фонетического линейного письма как возможности накопления опыта, знаний, богатств. Фонетическое письмо (в чистом виде никогда не реализовавшееся) всегда предполагало жесткое разведение двух сторон знака – чувственной и умопостигаемой, означающей и означаемой. По традиции звук, голос воспринимается как нечто синонимичное смыслу и духу, а письмо трактуется как нечто условное и вторичное. Деррида хочет, чтобы мы взглянули на это иначе и увидели «письмо до речи» или «прото-письмо», а в нем – саму возможность членораздельности, артикуляции. Однако, по сути, никому в философской традиции еще не удавалось это сделать: Платон, Гегель, Гуссерль, Хайдеггер в конечном счете абсолютизируют наличие-присутствие (presence) в разнообразных его видах и формах (сущность, эйдос, субъект, означаемое) и оказываются слепы к различиям и следам «письма». То же самое, применительно к иному материалу, можно сказать и о научной традиции (Соссюр, Якобсон, Леви-Стросс).
Эти вопросы поставлены в книге «О грамматологии» (1967) – классическом труде Деррида, где были впервые развернуто показаны принципы и приемы деконструкции. Предлог «о» в заглавии точно передает суть дела: мысль не может прямо и цепко взять предмет, находящийся «в корнях всех наук», и вынуждена блуждать «вокруг» и «около». В книге две основные части. В 1-й вводится ряд понятий, во 2-й – они апробируются на примере Руссо. «Эпоха Руссо» понимается как текст, а ее исследование – как чтение, причем речь идет о чтении «Опыта о происхождении языков» – сочинения «маргинального», при жизни автора не опубликованного и не имеющего четкой датировки – и это тоже черта деконструктивного стиля.
Одно из важнейших понятий грамматологии – знак: это одновременно и орудие метафизики, и средство ее деконструкции. Со знаком нужно обращаться так, чтобы он, плоть от плоти западной метафизики, смог шагнуть за ее пределы, а для этого требуются маневры на грани военных хитростей («стратагем»). Но как в отсутствии письма увидеть письмо? Для нас главный знак – речевой, а письмо – это знак знака или вторичный знак. Однако если приглядеться, мы увидим, что в разросшейся цепочке посредников любой знак, а не только письменный отсылает скорее к другому знаку, чем к предмету (референту, означаемому). Иначе говоря, всякий знак оказывается в каком-то смысле письменным и при этом опирается на широко понимаемое письмо (прото-письмо, archi-écriture) как само условие членораздельности – мысли, языка, опыта.
И все же для доступа к этому «письму» нам нужен особый поворот мысли, особый опыт. Таков опыт различАния [différAnce – неологизм Деррида – отличим от общепринятого термина «различие» (différence) только графически, на письме] – в этом понятии связаны операции различения, отсрочивания и пространственной разбивки. Ясно, что это не обычный опыт восприятия и не обобщенный опыт науки. Он кажется близким к трансцендентальному, требуя редукций, сходных с феноменологическими. Но в нужный момент Деррида напоминает, что нам доступен только «квази-трансцендентальный» «квази-опыт». Опорное понятие различАния ведет за собой ряд взаимосоотнесенных понятий (след, прото-след, грамма, про-грамма, графия, буква и др.).
Во 2-й части «О грамматологии» эти понятия прилагаются к «эпохе Руссо», а из нового материала в свою очередь извлекаются понятия, которые тоже включаются в игру деконструкции. Неслучайно сам Руссо выбирает «письмо» (скрываться и писать), чтобы предстать перед людьми в своем подлинном облике – сделать это в непосредственном общении ему не удается. Письменный текст оказывается для него единственным доступом к «реальной жизни»: «не существует ничего, кроме текста». В общей форме писательский проект Руссо стал писательским проектом самого Деррида.
Руссо удалось показать грани, пределы, пороги, едва уловимые переход качеств и состояний. Так, он отыскивает в воображаемой глубине времен такое состояние, при котором язык уже родился, но еще не испортился, уже силен напевностью, но еще не артикулирован (этому соответствует неартикулированная вокализация, или «невма»). Этот опыт рождения языка где-то между природой и культурой есть «почти невозможный» опыт. И все же Руссо, один из немногих мыслителей, сделавших традиционную для западной культуры редукцию письма темой своих размышлений, так и не смог помыслить «письмо до речи» и поэтому остался в метафизике наличия, в схеме антиномий добра и зла, жизни и смерти, означающего и означаемого, письма и речи.
Грамматологический проект в целом остается, по-видимому, «невозможной возможностью», но для Деррида это не основание для того,
чтобы остановить деконструкцию: напротив, вновь подтвержденная жизнестойкость метафизики
становится для философии деконструкции новым стимулом к продолжению ее игр и ее трудов.
(Н. С. Автономова)
В книгах по грамматологии и графике (об обнаружении, расшифровке и происхождении письменностей) часто речь идёт о т.н. внешней и внутренней форме письменной системы, т.е., о её собственно форме, и о её идее.
Какие могут быть внешние формы письма:
К внутренней форме относят тип письма (логография, силлабика, алфавит...), в том числе обозначения слогов в полуфонетических системах. К середине 2-го тыс. до н.э. на Ближнем Востоке и в Египте выявилось 3 таких принципа:
Ключевые слова для поиска сведений о грамматологии:
На русском языке: грамматология, наука о письме, изучение письменных систем, анализ письменностей;
На английском языке: grammatology.
|
).
|
|
|
|
|