|
Garshin.Ru |
|
Пишите |
|
Лексиконы |
|
|
|
|
|
|||||||||
"Наука о протоуральских древностях" принадлежит к одному из самых развитых направлений уралистики.
Самой обоснованной считается попытка связать уральскую семью с юкагирскими языками. Наиболее полно эта концепция была проработана в трудах И. А. Николаевой. Критиковал эту гипотезу К. Редеи, чьи аргументы В. В. Напольских оценивает как слабые. Отмечается сходство падежной системы юкагирских языков с северосамодийской, а повелительного наклонения — с южносамодийским. Кроме того, существуют параллели в глагольном словообразовании, корнях местоимений и лексике. Все больше аргументов для включения в состав ностратической макросемьи также чукотско-камчатских языков. И, действительно, чешский учёный В. Блажек насчитывает 113 лексических параллелей между чукотско-камчатскими и уральскими языками. Имеется также концепция связи уральских языков с эскалеутскими, которые также многими считаются ностратическими. |
Есть и менее обоснованные предположения, связывающие уральские языки с индейскими:
Разделы страницы о "протоуральских древностях":
Кроме того, смотрите праюкагиро-уральскую этимо-базу на дочернем сайте Лексиконы. Можете также провести сравнительный анализ с предковым праностратическом языком.
Согласно П.Хайду в VI-IV тыс. до н.э. уральская прародина располагалась к северу от Среднего Урала между нижним течением Оби и истоками Печоры, большей частью в Западной Сибири. Возможно, там же находилась и прародина финно-угров. Географическая локализация прародины уральцев (финно-угров и т. д.) должна быть приурочена к установленным глоттохронологическим методом датам распада соответствующих праязыков, по палеоклиматической шкале – к атлантикуму (VI-IV тыс. до н. э.) и к начальной стадии суббореала (III – последние века I тыс. до н. э.). Прауральский экологический ареал в V – начале IV тыс. до н. э. ограничен на западе Уральским хребтом, на севере – примерно Полярным кругом, на востоке – районом среднего и верхнего течения Енисея, на юге – примерно современной южной границей западносибирской тайги от северных предгорий Саян и Алтая до нижнего течения Тобола и Среднего Урала включительно. Уральский праязык не имел непосредственных контактов с праиндоевропейским. [Значит была языковая общность, промежуточная между праиндоевропейской и прауральской - пратирренская?] Из всех существующих сегодня гипотез об индоевропейской прародине наилучшим образом соответствуют лингвистическим и исторических фактам две: среднеевропейская (район к северу от балканских земледельческих культур типа Винча-Старчево, от южной Германии до западной Украины) и степная (зона евразийских степей и лесостепей от Дуная до Урала). Локализация уральской прародины в южно-таежной зоне Западной Сибири в обоих случаях позволяет объяснить отсутствие следов прауральско-праиндоевропейских контактов. Вопрос о тунгусо-маньчжурской прародине далёк от своего решения, но в любом случае локализовать прауральско-пратунгусские контакты западнее Енисея невозможно. Следовательно, восточный фланг уральской, а затем – самодийской прародины должен был достигать по крайней мере бассейна Енисея. О древних контактах уральцев-обитателей западносибирской тайги с носителями тунгусо-маньчжурских и тюркских языков, распространявшихся в этой зоне с юга и востока свидетельствуют также заимствования в этих языках слов, означающих таёжные реалии (‘ель’, ‘кедр’, ‘лиственница’, ‘соболь’), из раннего прасамодийского (или праугорского) источника. С другой стороны, в прасамодийском имеются культурные термины, являющиеся старыми заимствования из тюркского языка «булгарского типа». Наконец, внешние генетические связи уральского праязыка также «тянут» его далеко на восток: прежде всего – это факт урало-юкагирского языкового родства, а также – многочисленные типологические, лексические, синтаксические параллели между уральскими и алтайскими (тюркскими, монгольскими, тунгусо-маньчжурскими, корейским и японским) языками, которые не могут быть проигнорированы независимо от решения проблемы алтайского родства и в любом случае указывают по крайней мере на древнейшие ареальные (если не генетические) связи прауральского (праюкагиро-уральского) с языками Центральной и Восточной Азии. |
|
|
|
Археологическая ретроспектива уральской истории во II тыс. до н. э.
Источник: Никольских В. В. (Ижевск). О методах реконструкции этнической истории
(на примере народов уральской языковой семьи)
|
Касательно прауральского заметим, то предполагавшееся исследователями начала и середины XX века знакомство носителей этого праязыка с керамикой не бесспорно: прауральское слово *pata, традиционно интерпретируемое как ‘глиняный сосуд’ отнюдь не обязательно означало именно керамический сосуд в прауральскую эпоху; кроме того оно имеет интересные параллели в дравидийских и индоевропейских языках и может, таким образом, представлять собой миграционный культурный термин, попавший в разные уральские языки уже после распада праязыкового единства. Поэтому в принципе ничто не мешает относить распад уральского праязыка ещё к мезолитическому времени.
П. Хайду датирует распад прауральского языка, то есть разделение его на прасамодийский и прафинноугорский, VI—IV тысячелетиями до н. э. [1] В. В. Напольских удревняет эту дату до VI—V тысячелетий до н. э. [2] Ю. Янхунен, напротив, относит это событие ко времени около 3000 года до н. э. [3]
Количество носителей прауральского языка оценивается П. Саммалахти в 100 000 человек, разделённых на группы по 200—300 человек. Эти люди занимались охотой, рыболовством и собирательством. П. Хайду полагал, что прауральцев было в лучшем случае несколько десятков тысяч. Ю. Янхунен вообще даёт оценку в несколько тысяч человек. Скорее всего, прауральцы принадлежали к уральской смешанной расе. Преимущественно среди уральских народов распространена гаплогруппа N2-E.
В антропологическом (расовом) отношении уральские народы принадлежат к самым разнообразным типам: от классических европеоидных до классических и даже архаичных монголоидных. В антропологических типах большинства уральских народов сочетаются признаки как восточного, так и западного расового ствола. Точка зрения о том, что эти формы результатом смешения европеоидных и монголоидных популяций не может объяснить того обстоятельства, что в них не просто парадоксально сочетаются признаки монголоидной и европеоидной рас, но эти признаки находятся в прямой связи, образуя единый специфический комплекс. Это указывает на то, что в составе большинства финно-угорских народов присутствует общий антропологический компонент неевропеоидного и немонголоидного облика – древнеуральская раса, который подвергался интенсивному смешению с монголоидами на востоке и европеоидами на западе, но наилучшим образом сохранился в антропологическом типе манси.
Локализация древнеуральской расы, равно как и проблема соотношения этого антропологического типа с носителями уральского праязыка – вопросы нерешённые и даже реально до сих пор не поставленные, однако в любом случае следует полагать, что, во-первых, носители древнеуральского типа сыграли существенную роль в этнической истории уральцев уже на её древнейших этапах, во-вторых – что ареал распространения этого типа должен был находиться между восточным и западным очагами расообразования, особое значение имеет предположение о предледниковой зоне как наиболее вероятном районе, где подобный набор признаков мог сложиться и сохраняться. Все эти выводы прекрасно согласуются с гипотезой о западносибирских истоках уральской общности.
Возможности этноязыковой привязки археологических культур весьма ограничены вообще и тем более – в отношении культур мезолита и раннего неолита (время распада уральской и финно-угорской общностей). Однако археологический материал позволяет провести границы между существовавшими в эти периоды в Северной Евразии культурными традициями.
В самом общем виде в интересующем нас ареале выделяются по крайней мере три чётко различающиеся ранненеолитические традиции с мезолитическими и даже верхнепалеолитическими истоками:
Учитывая очевидные различия и различные истоки этих культурных областей, можно связывать генезис уральцев только с одной из них. При такой – единственно возможной – постановке вопроса только урало-западносибирская традиция может выступать в качестве археологического аналога прауральской общности, так как только территория её распространения соотносима с определённым выше прауральским и прафинноугорским экологическим ареалом.
Данный вывод не означает, что все носители культур урало-западносибирской традиции говорили на уральских языках, но с высокой степенью вероятности следует считать, что именно в пределах ареала распространения этой традиции, то есть – на территории лесной зоны от устья Камы на западе до Енисея на востоке, скорее всего – в южной и западной её частях следует локализовать уральскую и финно-угорскую прародину. Таким образом, по всей вероятности, по крайней мере с раннего неолита регион Прикамья входил в зону распространения уральских языков.
Распад уральской и финно-угорской общности и продвижение уральской (финно-угорской) речи на запад до Скандинавии и Прибалтики связаны с глобальными экологическими изменениями конца атлантикума – суббореала (с VI до конца II тыс. до н. э.) и с социально-экономической революцией в укладе жизни населения лесной зоны Евразии в бронзовом и раннем железном веке (II – начало I тыс. до н. э.). В эту эпоху происходит сдвиг «родной» экологической ниши уральцев – темнохвойных таёжных лесов: угнетение их в Западной Сибири и распространение в Восточной Европе на запад и юг в связи с похолоданием и увлажнением климата. Одновременно в Западной Сибири идёт интенсивный процесс формирования болот, что приводило к катастрофическому сокращению продуктивности этих территорий и не могло не вынуждать население к поиску новых земель. Расширение ареала темнохвойной тайги определило в целом западное направление этих поисков. С другой стороны, начиная с эпохи ранней бронзы в ходе интенсивных контактов с преимущественно индоевропейским населением степной зоны Евразии и смешанных лесов Центральной Европы проникавшим в периоды относительно благоприятного климата достаточно далеко на север и на восток (фатьяновская, балановская, абашевская, поздняковская археологические культуры и др.), уралоязычное население южных и юго-западных «окраин» уральской прародины (прежде всего – какая-то часть носителей культур гаринско-волосовского круга в Восточной Европе и создатели памятников липчинского и аятского этапов зауральской культуры с гребенчатой керамикой, екатерининского и барабинского вариантов культуры с ямочно-гребенчатой керамикой Прииртышья и др. в Западной Сибири) знакомится с металлами и производящим хозяйством. В эпоху же поздней бронзы, во второй половине II – в начале I тыс. до н. э. население южнотаежной и лесостепной зоны от верхней Оби на востоке до Казанского Поволжья на западе благодаря освоению металлургии (уральский очаг металлообработки в рамках Евразийской металлургической провинции) и развитию комплексного охотничье-рыболовческо-скотоводческого хозяйства начинает играть доминирующую роль в лесной зоне, постепенно (по-видимому, одновременно с продвижением таёжных лесов) распространяя своё влияние до Балтики и Скандинавии на западе. Максимума это влияние достигло уже в раннем железном веке (в первой половине – в середине I тыс. до н. э.), когда в Восточной Европе складываются две большие культурные области – ананьинская, от Прикамья и Предуралья через север европейской России достигавшая в очень ясных реминисценциях Карелии, и культур с текстильной (ложнотекстильной, сетчатой) керамикой, воздействие которых также прослеживается от Среднего Поволжья до Швеции. В Западной Сибири в эпоху поздней бронзы аналогично идёт развитие андроноидных культур южно-таежной и лесостепной зоны от Урала до Верхней Оби, создатели которых, будучи скорее всего потомками неолитического лесного населения региона, к началу I тыс. до н. э. значительно опередили в социально-экономическом отношении родственные по языку по племена более северных территорий. |
Эти бурные исторические процессы привели в конечном счёте в середине – второй половине I тыс. до н. э. к сложению археологических общностей, с создателями которых можно с известной степенью вероятности соотносить население, говорившее на праязыках отдельных уральских групп:
На основе изучения топонимов можнго определить ареал обитания их носителей.
Первым, кто поставил вопрос об урало-алтайском родстве, был Видеман. Он обратил внимание на сходства между финно-угорскими и тюркскими языками. По его мнению, наиболее характерные общие свойства указанных языковых групп касаются, главным образом, синтаксиса [порядок изменен от главных свойств к свойствам-следствиям]:
По моему предположению, подкупающего своей "географической логичностью" и объясняющей урало-алтайские и другие выявленные языковые сближения, "парауральские" (или "эскауральские") языки разделялись бинарно: от общего ствола последовательно отпочковывалось по одной ветви, которая уходила на восток. Так были заселены Сибирь, Дальний Восток и Америка (впоследствии финноугорские языки делились по тому же принципу):
Парауральский (урало-айнский)
/ \
Урало-нивхский \
/ \ \
Урало-эскимосские \ \
/ \ \ \
Урало-алтайские \ \ \
/ \ \ \ \
Урало-юкагирские \ \ \ \
/ \ \ \ \ \
Уральский \ \ \ \ \
/ \ \ \ \ \ \
Финно-угорские Самодийские Юкагиро-чуванские Алтайские Эскалеутские Нивхский Айнский
Чем правее (восточнее, тем более гипотетично сближение. возможно, последовательность правых веток нужно переставить. Не исключено, что где-то среди "правых ветвей" (рядом с нивхским или среди эскауральских) будут стоять чукотско-камчатские языки. А айнский язык, имеющий америндскую морфологию, может выйти из этой классификации. В результате схема станет похожа на классификацию Глены Гордон (она только нивхский с алтайскими сначала объединяла):
Урало-нивхский
/ \
Урало-алтайский ("уралтайский") \
/ \ \
Урало-чукотские ("урачукские") \ \
/ \ \ \
Урало-эскимосские ("урэскимосские") \ \ \
/ \ \ \ \
Урало-юкагирские ("урагирские") \ \ \ \
/ \ \ \ \ \
Уральский \ \ \ \ \
/ \ \ \ \ \ \
Финно-угорские Самодийские Юкагиро-чуванские Эскалеутские Чукамчатские Алтайские Нивхский
А на основании исследований Вацлава Блажека (см. ниже) "чукамчатские" языки (или только ительменский язык) стоят к "урагирским" (можно их назвать и "ураюкскими") ближе, чем "эскалеутские". В любом случае, урало-чукотские языки (для краткости их можно назвать "урачукскими" или "уракотскими") близко соответствуют урало-сибирским языкам ряда языковедов (некоторые из которых туда включают и нивхский язык). Таким образом, уральские языки расширяются за счёт языков палеоазиатских.
Нивхский язык (если он ностратический) наиболее отдалён от других ностратических. В нем (в числительных) сохранились остатки системы именных классов (как в бирманском и конго-сахарских). Имеется гипотеза, что часть конго-сахарских языков (манде и другие родственные им) являются ностратическими. В таком случае, манде и нивхский представляют собой периферийные остатки палеоностратического языка, обладавшего именными классами.
Время распада уральского и финно-угорского праязыков определяется прежде всего с помощью выявленных в уральских языках заимствований из индоиранских (арийских) языков, которые распределены следующим образом: 1) в уральском праязыке не было индоиранских (и индоевропейских вообще) заимствований; 2) в самодийском праязыке имеются только весьма немногочисленные заимствования из языка среднеиранского типа, что говорит об очень поздних (едва ли ранее конца I тыс. до н. э.) контактах прасамодийцев с населением евразийских степей; 3) в финно-угорских языках имеются восходящие к праязыку (т. е. распространённые во всех или почти во всех группах финно-угорских языков) слова, заимствованные из индоиранских языков уже после выделения их из индоевропейской общности, но отражающие ещё очень ранние стадии развития звукового строя этих языков.
Более поздние арийские (точнее уже собственно иранские) заимствования в финно-угорских языках отдельных групп (прежде всего – в венгерском, пермских и марийском) показывают, что, во-первых, контакты финно-угорского населения лесной зоны Евразии с лесостепным и степным населением, говорившим на арийских (иранских) языках были скорее всего непрерывны с прафинно-угорского времени вплоть до смены этого населения в степях тюрками, и, во-вторых, что распад финно-угорского праязыка произошёл после распада праиндоевропейского, в период самостоятельного развития языков индоиранской (арийской) ветви, но до сложения собственно иранских языковых форм, зафиксированных в древнеперсидских и авестийских памятниках рубежа I-II – середины I тыс. до н. э. В абсолютных датах распад финно-угорского праязыка следует, таким образом, датировать периодом между концом IV и второй половиной II тыс. до н. э. Исходя из чисто оценочных критериев предполагается, что распад прауральского имел место по крайней мере на тысячу лет раньше.
Предполагаемая хронология уральско-индоевропейских контактов:
Также были взаимоотношения народов уральской языковой общности с германцами, кельтами...
Здесь размещён список научных трудов о контактах между отдельными индоевропейскими и уральскими языками, в т.ч. древними и реконстуированными. Книги о связи праиндоевропейского и прауральского приведены на странице об индо-уральской общности (особенно это касается исследований о самом индоуральском праязыке в рамках этой языковой праобщности).
Вацлав Блажек сравнил 113 словоформ прауральского и прачукото-камчатского языков и установил четкие фонетические соответствия:
| Прачукотско-камчатские | Прауральские | Номера сопоставлений (словоформы) |
| *k- (*'k-) | *k- | 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 76, 77, 78, 79, (105) |
| *-k- | *-k- | 4, 9, 25, 49, 82, 83, 85, 97 |
| *-k- | *-x- (γ) | 10, 93 |
| *γ- | *k- | 13, 14, 15, 16 |
| *-γ- | *-k- | 19, 26, 28, 58, 60 |
| *q- (*qw-) | *k- | (58), 89, 90, 91 |
| *-q- | *-k- | 11, 32, 52, 61 |
| *ng- | *n'- | 46, 47 |
| *n- | *n- | 43, 44, 84, 108 |
| *-n- | *-n- | 13, 43, 51, 54, 62, 98, 108 |
| *-n- *-ng- | 24, 56, 59, 66 | |
| *t- | *t- | 63, 64, 65, 66, 67, 93, 94, 111, 112 |
| *-t- | *-t- | 1, 12, 74, 80, 96, 97, 111 |
| *-t- | *-tt- | 20, 81 |
| *p- (*'p-) | *p- | 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, (57), 84, 85, 86, 86, 87, 88 |
| *v- | *p- | 68 (?) |
| *-v- | *-p- | 30, 47 |
| *v- | *w- | 95, 97 |
| *-v- | *-w- | 2, 15, 21, 27 |
| *-w- | *-w- | 77, 78 |
| *j- | *j- | 17, 18, 19, 20, 74, 75 |
| *-j- | *-j- | 1, 2, 21, 23 |
| *m- (*'m-) | *m- | 35, 36, (38), 39, 40, 41, 42, 81, 82, 83, 107 |
| *-m- | *-m- | 5, 6, 9, 33, 34, 37, 73, 89, 90, 95, 99, 102, 113 |
| *l- | *l- | 28, 29, 30, 80 (?), 106 |
| *-l- | *-l- | 3, 4, 18, 19, 22, 31, 35, 41, 47, 53, 58, 61, 65, 68, 76, 77, 86, 87, 88, 89 (?) |
| *-l- | *-е- | 102, 103 |
| *і- | *l- | 32, 33, 34 |
| *-і- | *-l- | 64, 71, 75 |
Для прауральского реконструируется весьма ограниченное количество лексем: в целом 400—500 слов. Связано это с тем, что для того, чтобы считаться прауральской, лексема должна быть зафиксирована как в финно-угорских, так и в самодийских языках. Как отмечает П. Саммаллахти, реконструированные с достоверностью Ю. Янхуненом 130 лексем составляют всего лишь 4—5 % общего количества корней праязыка.
П. Схрейвер предположил, что некоторые слова как в индоевропейских, так и в уральских языках являются заимствованиями из исчезнувших языков Северной Европы, например, название жаворонка — лат. alauda (галльское слово), др.-англ. lāwerce, фин. leivonen.
Уральская этимология на настоящий момент остается наиболее слабым местом среди всех баз данных по ностратическим языкам, т. к. находится в сильной зависимости от сравнительного словаря К. Редеи, крайне несовершенного с точки зрения успешного применения сравнительно-исторического метода. Работа над улучшением базы, а также построением целого ряда подчиненных баз по отдельным подгруппам уральской семьи, ведется в настоящий момент рядом участников проекта (М. Живлов, С. Николаев, Ю. Норманская).
Смотрите также библиографию об общей уралистике.
Ключевые слова для поиска сведений по прауральской языковой общности и уральскому праязыку:
На русском языке: прауральский язык, уральский праязык, урало-алтайское языковое родство,
уральско-индоевропейские связи, урало-юкагирская общность, родина прауральцев,
наука о протоуральских древностях;
На английском языке: Proto-Uralic language.
|
).
|
|
|
|
|